Симонова Н.В. Как наше слово отзовется?

Вопрос не праздный, особенно если учесть, что слово «от физики» далеко не часто отзывается вообще и совсем редко отзывается так, как хочется учителю. Вольно или невольно виноват в этом и сам учитель: изложение материала по физике, как правило, ведется как отрицание личного опыта учащегося. Несмотря на то что источником возникновения многих физических понятий и терминов являлся обыденный язык, их введение в учебном предмете сопровождается специальным акцентированием на недопустимость использования уже имеющихся у учащегося представлений о поле, работе, силах, массе, свете и т.д. В результате взаимодействия «встречных» потоков нередко происходит своего рода «гашение» положительной для ученика информации вместо ее соответствующего «перераспределения» и уточнения. В то же время, как показывают исследования психологов (см., например, работы Рубинштейна) использование слова в изменяющихся контекстах приводит к тому, что новое содержание закрепляется в нем и входит в собственное значение слова, в дальнейшем сохраняясь за ним и вне конкретного контекста.

Приведем пример. В настоящий момент при введении понятия «поле» учителя, как правило, следуют методике, которая главным образом призвана сформировать материалистическое восприятие мира. Акцент делается, во-первых, на декларирование материальности поля: «Электрическое поле — это особая форма материи, существующая независимо от наших представлений о нем». (Магнитное поле вводится аналогично.)

Таким образом, знакомое с раннего детства учащемуся одно слово объясняется набором непонятных, чужих и чуждых ему, с точки зрения его повседневной жизни, слов.

Заметим, что в дореволюционных учебниках физики и учебниках раннего советского периода электрическое поле определялось просто как «пространство, окружающее наэлектризованное тело, где проявляется действие электрических сил» (учебник Ф.Н.Индриксона).

С нашей точки зрения, введение понятия «поле» в словарь «физического» языка школьника лучше начать с обсуждения карты температур, географической карты, на которой цветом обозначены высоты гор или глубины морей, попросить ученика представить ромашковое поле, поле ржи. Все это позволяет сформировать образ поля как пространства, каждой точке которого может быть сопоставлена определенная величина, причем не только имеющая численное значение, но и направление.

Использование привычных образов, знакомых ситуаций, как нам кажется, открывает дополнительные возможности при' обучении физическому языку. В таком случае ученикам уже не надо формально заучивать определения. Более того, они становятся равноправными участниками живого разговора о мире, в котором живут.